Кодекс калибра .45 - Страница 95

Меня такой поворот разговора вполне устраивал, так как давал возможность проведения задуманного мною плана. Неожиданно резко прервав его, я в соответствующих выражениях дал ему понять все, что о нем думаю, а в самом конце сказал о том, кто я такой на самом деле. Услышав это, Маркин настолько разительно поменялся, что теперь стал выглядеть совсем другим человеком. Он словно стал ниже ростом. Его лицо посерело и покрылось потом. Пока он смотрел на меня выпученными от страха глазами, я выложил перед ним договор.

– Читайте! А затем распишитесь!

Я видел, как его пальцы дрожали, переворачивая страницы, а когда, закончив чтение, он поднял на меня глаза, скрытые за очками в золотой оправе, то я увидел в них неприкрытый ужас.

– Мистер Дантон, это просто невозможно! Мне проще умереть, чем подписать подобный договор!

– Как скажете, мистер Маркин, – злобно ухмыльнувшись, я сунул руку под левый лацкан пиджака.

Все это, начиная от злобной ухмылки до договора, составленного на кабальных условиях, были элементами моего плана, рассчитанного на то, чтобы выбить из владельца таксомоторной компании наиболее приемлемые для нас условия.

– Нет! Подождите! Давайте обсудим все спокойно!

Я резко встал, тем самым заставив хозяина кабинета испуганно вжаться в спинку своего кресла.

– Завтра в девять часов утра у вас будет мой юрист, мистер Торклифф!

На следующий день договор был подписан. По нему Джон Херц получал тридцать пять процентов акций компании «CheckerCab», заплатив за них в два раза дешевле – сто пятьдесят тысяч долларов. Из своей доли акций Джон отдал мне пятнадцать процентов в качестве оплаты за проделанную мною работу.

Как в моем бизнесе, так и в личных делах, у меня все складывалось на редкость удачно. Если на свете существовал земной рай, то он находился в квартире, находившейся над антикварной лавкой. Наташа стала для меня тем единственным человеком в этом мире, с которым я был самим собой. Ей не нужны были роскошные платья или вычурная мебель, чтобы впечатлять людей, потому что в ней природой было заложено то, что в народе называют «голубой кровью» – аристократизм и изысканность. Сумев создать изысканную, но в тоже время милую и уютную атмосферу, она дала то, чего мне так не хватало последние два года – тепло родного дома. Она стала моим миром, поэтому я желал всей душой, чтобы она принадлежала только мне – неизменно и безраздельно. И так же сильно боялся её потерять. Именно поэтому с каждым днем становилось все труднее лгать, рассказывая о том, как провел день. К этому еще прибавился страх за жизнь девушки. Мое имя знал весь криминальный мир Чикаго, где у меня было мало друзей, но много врагов. Меня боялись и ненавидели. Страх за девушку сидел занозой в моем сердце. И когда наступил день, когда Наташа сказала, что я скоро стану отцом, я сначала обрадовался, а потом испугался за жизнь еще не родившегося, но уже родного мне существа. Несмотря на свою чуткость, Наташа неверно истолковала мой испуг, сказав мне с ласковым смешком, что еще достаточно времени, чтобы свыкнуться с этой ролью. Потом мы полчаса обсуждали, что может понадобиться будущему ребенку и решили, что во второй половине дня я найду свободное время, чтобы мы вместе могли проехаться по магазинам. Выйдя из дома, я решил сначала заправить машину, а уже потом ехать в штаб-квартиру. Подъехав к заправке, приветливо кивнул молодому заправщику, парню лет восемнадцати, с живыми глазами и вечной улыбкой на лице.

– Как обычно, Майк!

Когда машина была заправлена, он подошел ко мне. Я дал ему доллар.

– Спасибо, мистер Дантон! Смотрю, у вас новая машина. «Альфа – Ромео Торпедо»?

– Ты профи, парень.

– Машины моя слабость, сэр. Вы правильно сделали, что купили с откидным верхом. Мне тоже кабриолеты больше нравятся! Кстати, вы читали сегодняшние газеты?!

– Еще нет! Что там в них пишут?!

– Пишут, что волна преступности спала! Как вы прокомментируете подобное заявление?

– Врут они самым наглым образом, парень!

– Неужели, сэр?! – хитрая усмешка поползла по его губам. Он знал, кто я, отсюда были и эти ехидные вопросы.

– Как специалист в этом вопросе утверждаю: нет у нас гангстеров, зато есть бизнесмены, которые не в ладах с законами! Вот как я! С другой стороны, возьми любого…

Неожиданно я увидел, как лицо заправщика побледнело, а в глазах появился страх, приковавший его взгляд к чему-то за моей спиной. То, что я не стал оборачиваться, а взглянул в зеркало заднего вида, спасло мне жизнь. Человек, стоящий позади машины, сейчас целился мне в затылок из револьвера. Резко пригнув голову, я сделал то, что никак не мог ожить убийца – дал задний ход. Растерявшийся бандит попытался отпрыгнуть в сторону, но не успел. От удара тело описало дугу и с глухим стуком рухнуло на землю. Я дал по тормозам, одновременно выхватывая из подмышечной кобуры пистолет. Край глаза зацепил какое-то движение в нескольких метрах правее от меня, и в ту же секунду инстинкт самосохранения заставил меня нагнуть голову и рывком открыть дверцу автомобиля. Я уже вываливался из машины, как громыхнул сдвоенный выстрел из обреза, отдавшийся в моих ушах чуть ли не залпом из орудия. Крупная картечь хлестнула по кузову, разбила зеркало и стекло. Мне словно огнем обожгло бок и плечо. Упав на землю, я уже был готов вскочить, как вдруг раздался выстрел. Пуля угодила мне в левую руку, разорвала мышцы и вошла в бок. Вскрикнув от боли, я развернулся на звук выстрела и дважды нажал на курок. Убийца, которого я сбил машиной, закончил свой земной путь, уткнувшись простреленной головой в брусчатку. Где-то рядом истерично, сбиваясь на визг, закричала женщина. Потом я услышал шаги второго убийцы, который обходил мою машину. Он шагал осторожно, но при этом уверенно. Я полулежал, привалившись к машине, в луже собственной крови. Вскочить быстро я не мог, а медленно не стоило и пытаться. С тем же успехом я мог нарисовать себе на груди мишень. Я сделал другое – протяжно застонал, как бы говоря наемному стрелку, что у меня нет сил для продолжения схватки. Сработала моя приманка или нет, мне предстояло узнать через несколько секунд. Шаг… другой… третий. Время замерло. Хотя я его ждал, наемник вывернул из-за машины неожиданно. В руке он держал револьвер. Наши глаза встретились. Его губы скривились в торжествующей усмешке. Сейчас он видел перед собой беспомощного, залитого кровью человека. На какой-то миг он расслабился, торжествуя победу, а в следующее мгновение его глаза удивленно распахнулись. Бессильно лежащая рука человека, которого он записал в покойники, вдруг неожиданно резко поднялась… и один за другим раздались два выстрела. Убийца только успел нажать на спусковой крючок, как вдруг почувствовал холодный воздух в пробитых легких, а уже в следующую секунду захлебнулся кровью, хлынувшей у него изо рта. Боль от пули, пронзившей мне грудь, была настолько пронзительно-острой, что мозг не выдержал и отключился.