Кодекс калибра .45 - Страница 68

– Одноглазый хочет тебя видеть.

– Отлично! Я как раз хотел с ним поговорить. Тут за мной следить начали… – я начал говорить, но тут же оборвал сам себя. – Впрочем, я ему сам скажу.

– Тогда пошли.

– А вон и такси! – подойдя к краю тротуара, я замахал рукой, подзывая машину.

Спустя двадцать минут мы подъехали к уже знакомому мне дому. Вошли в подъезд.

Одноглазый старик сидел за своим столом. На этот раз он даже не пытался изображать радушие, наоборот, смотрел на меня недоверчиво и зло. За его креслом стоял человек-гора. Ростом под два метра с пудовыми кулачищами, он казался каменной глыбой, способной беспощадно раздавить всех тех, кто станет у нее на пути. Его маленькие свинцово-серые глазки злобно блестели. Пройдя вперед, я остановился у стола. Левша остался стоять у двери.

– Здравствуйте, мистер Смит! О чем пойдет разговор?

– Ты не догадываешься, парень?

В его голосе прогремело железо, а взгляд был цепким и оценивающим, так что у меня сразу возник вопрос: не раскрыл ли он меня?

– Вы наверно об убийце Антиквара?! – решил продолжить я игру в наивного простачка. – Так вот, что я вам скажу! За мной следят!

– Слежка, говоришь? Ты его рассмотрел? – он говорил, но по его напряженному взгляду было видно, что Одноглазый пытается решить, что ему делать со мной.

– Да! Я его видел! И даже набросал его рожу! Сейчас покажу рисунок!

Своими неожиданными словами я сбил его с толку, заставив на миг растеряться, а в следующее мгновение – удивиться, когда вместо рисунка в моей руке он увидел пистолет. Великан, стоящий за креслом старого вора, получил две пули в бочкообразную грудь и захрипел, выдувая розовые пузыри на губах. Я уже разворачивался к Левше, как край глаза зацепил движение руки гиганта. Как оказалось, тот не только остался стоять на ногах, но и мало того, целился сейчас в меня из револьвера.

– Мать твою! – выругался я и послал третью пулю ему в голову.

Она отшвырнула его к стене, а в следующее мгновение я уже бросил свое тело в сторону, пытаясь уйти с линии выстрела, одновременно выбрасывая руку с пистолетом в сторону Левши. О точности и речи не шло, но выстрел мог заставить дрогнуть его руку, сбить с прицела. Так и случилось. Его пуля выбила рядом со мной в обоях дырку с рваными краями, моя – с треском вошла в проем двери. Все происходило в столь стремительном и напряженном ритме, что все вокруг, мне сейчас так казалось, происходит в замедленном темпе. Чёрный ствол револьвера Левши, смотревший мне в лицо, уже был готов озариться вспышкой пламени, как резко распахнулась дверь, ударив бандита в спину. Отлетев к стене, головорез успел только вскинуть руку с пистолетом, как раздался выстрел. Пуля ударила убийцу в левое колено. Оружие отлетело в сторону, кровь и хрящ брызнули на землю, а сам бандит рухнул на пол. Привалившись к стене, он завыл на одной ноте, то протягивая руку к своему раздробленному колену, то отдергивал ее, боясь прикоснуться к ране. Я встал, отряхнул костюм и с издевкой, на которую только был способен, спросил стоящего на пороге человека:

– Ты, похоже, Джеймс, не сильно торопился?!

– Шутишь, что ли! С моей хромой ногой я теперь ползаю, как старая больная черепаха! Вот ты сейчас всласть пострелял, а мне что осталось?

– Чем попусту молоть языком, лучше закрой дверь! А то еще какой-нибудь урод на звуки выстрелов прибежит!

– Если ты про того, что в подъезде, так он не придет. Я ему голову проломил.

– Да? А я вот никого и не заметил. Ладно! Займемся делом!

Когда Мюррей закрыл дверь на засов, я подошел к столу. Прозрачный, почти водянистый единственный глаз старого головореза смотрел на меня со жгучей ненавистью.

– Ну, рассказывай, старичок, как до жизни такой докатился!

– Сучий выкормыш! Да я тебя…! О-ох!!

– Ты только попроси. Я тебе еще врежу!

– Не раскусил я тебя сразу, ублюдок! Ты бы…

– Ты сейчас похож на брехливого пса, старик!

После моих слов по лицу Одноглазого пробежала судорога от еле сдерживаемой неистовой злобы, а его единственный глаз прямо пылал ненавистью.

– Убивай. Ни слова не скажу.

Слова, сказанные тихо, почти шепотом, были пронизаны той же дикой злобой, которая кипела внутри него.

– Я и так все знаю. В банковском сейфе вместе с камешками я нашел письмо Антиквара.

– Врешь, падла! У него просто времени не было.

– Это тебе так кажется. Он успел. Ты расколол Мишеля Эбре, а потом его убрал. Потом убрал Антиквара. Теперь хотел разделаться со мной. Все верно?

– Старая гнида!! Падаль!! – старик снова взъярился. – Почему эта сука умерла так быстро?! Я даже толком удовольствия не получил!

– Значит, ты, ублюдок, удовольствие от этого получаешь? Ну, ты и дерьмо, старик!

Некоторое время мы молчали, ломая друг друга взглядами, потом он как-то сразу обмяк и отвел взгляд. С минуту смотрел на черное дерево стола, а потом вдруг спросил:

– Камни… Их действительно много?

– Много. Очень много! Ты за свою жизнь столько не видел!

– А-А-А!!

Алчность, злоба, разочарование – все смешалось в его крике. Сейчас его сморщенная физиономия и оскаленные в дикой злобе черные обломки зубов, делали его похожим на старую крысу, у которой отобрали лакомый кусок. Я засмеялся, глядя, как его ломает в бессильной ярости, потом спрятал пистолет в наплечную кобуру и, наклонившись, навис над ним. Он откинулся на спинку. Его движение было вполне естественным, но это только мне так казалось, потому что уже в следующее мгновение он резко качнулся вперед, а в молниеносно выброшенной вперед руке блеснуло лезвие ножа, направленное мне в горло. Я успел отшатнуться, но лезвие, заточенное до бритвенной остроты, успело пропороть пиджак, отдавшись резкой болью в груди. Вскрикнув не столько от боли, сколько от неожиданности, я сделал шаг назад.